Пальмира и особенности ее античной архитектуры

Образное выражение «Петербург – Северная Пальмира» знакомо нам с детства. Однако каков сам легендарный прообраз нашей северной столицы, мало кто себе представляет. До недавнего времени многие даже не знали, что Пальмира находится в Сирии. И лишь трагические события наших дней, в результате которых Пальмира оказалась в центре внимания всех мировых СМИ, стимулировали и особый интерес к ней как к уникальному памятнику культуры.

Пальмира потрясает. Начиная с невероятного контраста, кажущейся бесконечной, бесплодной гористой пустыни и темной полосы, внезапно возникающих на горизонте, пальмовых рощ, скрывающих величественные руины древнего города, Вас не покидает ощущение нереальности, фантастичности представшего перед глазами. Не случайно бедуины считают, что Пальмиру построили джинны.

Строго говоря, название города в пустыне, являющееся и по сей день его официальным именем, — Тадмор (арамейское «Тадмор Армавут» означает город пальм). «Пальмира» — это лингвистическая калька с арамейского, ставшая его европейским названием. Но, поскольку, именно под этим именем город утвердился в мировой культуре, мы, в дальнейшем, так и будем его называть.

История Пальмиры насчитывает не менее 4-х тысяч лет. На раскопках в северном Ираке была обнаружена ассирийская табличка, датируемая началом II-го тысячелетия до н.э., с текстом контракта, одним из свидетелей которого назван некий Пузур Иштар — тадморянин. Это говорит о том, что уже тогда город существовал и имел обширные торговые связи, что не удивительно, в силу уникального расположения пальмирского оазиса практически на полпути между побережьем Средиземного моря и долиной реки Ефрат.

Пальмира поднялась и расцвела на караванной торговле. Своего апогея она достигла во II-III веках н.э., когда в Риме властвовала императорская династия Северов, имевшая, по женской линии, сирийские корни. А во второй половине III-го века, гордая царица Пальмиры Зенобия (по-арамейски Зубайдат Бат Заббаи) посмела бросить вызов самому Риму. Об этой удивительной женщине мы знаем, в основном, из римских источников, которые, не смотря на враждебное к ней отношение, воздают должное ее уму, отваге и красоте. Зенобия была настоящей амазонкой. Вместе со своими солдатами она выдерживала многодневные стремительные марши и участвовала в сражениях. Ее армия, основу которой составляли лучники и верблюжья кавалерия, рекрутированная из воинственных бедуинских племен, была, даже по римским меркам, грозной силой. Зенобия не только порвала вассальные отношения с Римом, но и сумела в течение 5 лет захватить почти всю восточную часть Римской империи от долины Нила до Босфора.

Случись это два века спустя, Пальмирское царство могло бы стать новой сверхдержавой. Но во второй половине III-го века, Рим был все еще очень силен. Хотя и не без труда, но император Аврелиан смог покарать мятежную царицу. В 272 г. н.э. войска Зенобии были разбиты под Эмессой (современный Хомс). Мятежная царица пыталась бежать в Парфию, но на пути к Ефрату была захвачена римлянами, после чего Пальмира капитулировала. В 274 г, закованную в золотые цепи, Зенобию провели по улицам Рима, вслед за колесницей триумфатора — Аврелиана. Остаток жизни она провела на одной из вилл в Тиволи. Кое-кто из сенаторов иронизировал над императором, победившим женщину. На что Аврелиан отвечал: — «Если бы вы знали, какая это женщина!»

В византийский период и с появлением ислама караванные пути сместились, и Пальмира постепенно угасла. В 20-е годы прошлого века, она была всего лишь бедуинской деревушкой, которая целиком умещалась внутри стен античного храма Зевса – Бела. Но именно прекращение урбанистической жизни обеспечило «капсулирование» ее античного наследия в песках Сирийской пустыни. Когда в XVIII-м веке европейцы снова открыли для себя Пальмиру, и вспомнили о Зенобии, петербургские придворные льстецы стали сравнивать императрицу Екатерину II с легендарной царицей. Тогда и возник эпитет Северная Пальмира. А для сирийцев образ Зенобии является одним из центральных национальных символов. Ее изображение с античной монеты в воинском шлеме украшает 100-лировою банкноту Сирийской Арабской Республики.

Большая часть сохранившегося до наших дней архитектурного наследия Пальмиры, как раз и относится к эпохе, кульминационной точкой которой было краткое и яркое правление царицы Зенобии.

По меркам античности Пальмира была мегаполисом. Длина ее внешней, так называемой, Таможенной стены, которая являлась скорее оградой, чем серьезным фортификационным сооружением, достигала 20 км. Но основная часть древнего города, окруженная настоящими крепостными стенами и башнями, где когда-то проживала его торгово-политическая элита, и где сосредоточены почти все его общественные здания, имеет в плане форму неправильного полу-эллипса, с габаритами, примерно, 1.8 Х 0.8 км. Она расположена на плоской равнине, с северо-запада ограниченной грядой высоких каменистых холмов, с юга и с востока – пальмовыми рощами, а с северо-востока кварталами современного городка Тадмор.

Древняя Пальмира почти не затронута современным строительством, но большая часть ее, и по сей день, скрыта песками, и остается потенциальным эль-Дорадо для археологов. Город строился из местного, очень красивого, золотистого известняка. Дошедшие до нас, в той или иной степени сохранности, архитектурные сооружения сосредоточены, в основном, в южной части его исторической территории. Это, прежде всего, Большая колоннада – главный проспект города, пересекающий его с запада на восток. По сторонам Большой колоннады в ее центральной части расположены театр, и ряд сооружений, сохранившихся более фрагментарно: агора, термы, караван-сараи, жилые, административные и культовые здания. С востока колоннада завершается грандиозным комплексом храма Зевса – Бела. А в западной части древней Пальмиры, на высоту цоколя сохранились здания, так называемого, лагеря Диоклетиана, — комплекса сооружений, которые возвели римляне на остатках разрушенного дворца Зенобии для размещения своего гарнизона и администрации. К северо-востоку от Большой колоннады, до лета 2015 г., особняком стоял небольшой храм Баалшамина. И, наконец, у западной окраины исторического города в широкой и протяженной ложбине между холмами, расположен некрополь древней Пальмиры, — Долина гробниц, — абсолютно уникальный комплекс, архитектура которого не имеет известных нам аналогов в мировой культуре.

Все эти сооружения поражают высочайшим уровнем архитектуры, единством стиля и художественной гармонией. Кажется, что весь город создан по единому замыслу, одним мастером и на одном дыхании. Однако, это ощущение ложно. Реально, архитектурный ансамбль античной Пальмиры складывался на протяжении 2-3-х столетий, но каждое поколение ее строителей, не попирало, а развивало и обогащало то, что было создано его предшественниками. Укор и урок многим архитекторам наших дней!

Многие века Пальмира была важнейшим цивилизационным перекрестком, где встречались Запад и Восток. И это наложило особый отпечаток на ее культуру. Начиная с эпохи Александра Македонского, Сирия, как и весь Ближний Восток, была вовлечена в орбиту эллинистической, а позднее и римской цивилизации. В архитектуре это выразилось в господстве античного ордера. Из трех основных ордеров классической архитектуры, на Ближнем Востоке наибольшее распространение получил самый торжественный и парадный коринфский ордер. Довольно редко встречается ионический ордер, и практически отсутствует дорический. Так же, как и во всей греко-римской ойкумене периода Империи, в Сирии, как правило, возводятся сооружения с гладкоствольными колоннами. Канелированные колонны, типичные для архитектуры Древней Греции и периода эллинизма, с началом новой эры почти повсеместно исчезают.

Несмотря на бурное развитие передовых строительных технологий в метрополии, таких как появление связующих растворов, кирпича-плинфы, монолитного бетона, и, как следствие невероятного прогресса в сводостроении, строительство на Ближнем Востоке, практически до византийского периода, технически остается весьма архаичным. Очевидно что, и сегодня поражающий нас технический прогресс императорского Рима, был столь дорог и требовал столь сложной социальной организации, что был по силам только метрополии. Поэтому, тогда как в Риме возводились Колизей и Пантеон, в Сирии, по-прежнему, повсеместно применялась традиционная кладка из тесаных каменных блоков насухо, с внутренними свинцовыми скрепами. В средние века, когда появилось огнестрельное оружие, бедуины стали выковыривать эти скрепы и отливать из них пули. В результате стены многих античных зданий дошли до нас испещренными отверстиями. Арки так же выкладываются насухо. Повсеместно возводятся плоские перекрытия. При этом, дерево используется только в эксклюзивных объектах, при необходимости перекрыть значительные пролеты, так как в пустыне оно было очень дорого. Единственным сырьем для деревянных конструкций был ливанский кедр. В условиях крайнего дефицита строительного леса, чаще всего, перекрытия выполняются из, плотно подогнанных одна к другой, каменных балок. Даже дверные и воротные полотна делают из, установленных на шарнирах, каменных плит.

В Сирии европейская античность постоянно испытывала сильное воздействие культур Мессопотамии и Ирана, которые, чисто географически, находились к ней гораздо ближе, чем Греция и Италия. А Пальмира в эпоху Римской Империи, фактически, оказалась на самом краю античного культурного мира. И влияние Востока здесь было наиболее значительным. Это и сформировало самобытный вариант пальмирской античности, сплавившей в себе характерные черты Востока и Запада.

Наиболее показательным, в этом плане, является, расположенный в юго-восточной части города, комплекс главного храма Пальмиры, самим своим названием демонстрирующий этот сплав. Верховный бог семитских народов Междуречья и Ближнего Востока Бел или Ваал в эллинизированной Пальмире стал ассоциироваться с греческим Зевсом. Этот религиозный синкретизм и отражен в посвящении храма Зевсу-Белу. То же мы наблюдаем и в его архитектуре.

Дошедший до наших дней ансамбль храма является древнейшим из сохранившихся сооружений Пальмиры. Его начали строить при императоре Тиберии I, в первой половине 1-го в.н.э., а окончательную отделку завершили в начале II в. Ранее, здесь так же существовало святилище, до которого, безусловно, были и более древние культовые сооружения. Во всяком случае, искусственный холм, на котором стоит античный храм, был насыпан еще в библейскую эпоху.

В плане храмовый комплекс представляет, ориентированный по сторонам света, квадратный двор со сторонами длиной около 200м. со святилищем, расположенным несколько восточнее его центра. По периметру храмовый двор окружен колоннадами с глухой наружной стеной, декорированной коринфскими пилястрами и ложными окнами-нишами. При этом, северная, восточная и южная стороны двора имеют двухрядные колоннады, тогда как западная, где находился главный вход, — однорядную. Но с этой стороны наружная стена и колонны значительно выше. В центре западной стены находятся парадные пропилеи главного входа в храмовый двор. Некогда с внешней стороны они имели торжественный 8-колонный портик, который, по всей видимости, в традициях сирийской античности венчался фронтоном с аркой над центральным интерколумнием. На фоне протяженных глухих внешних стен храмового комплекса пропилеи воспринимались как драгоценная брошь на строгом платье. Однако, до наших дней, от них частично сохранилась лишь восточная стена, обращенная во двор, поскольку в 12-м веке храм был превращен в крепость, и пропилеи перестроили в боевой бастион, разобрав портик.

До лета 2015 г. в центре двора находилось святилище, представлявшее из себя периптер, с глухой целлой и окружающей ее коринфской колоннадой, имеющей 8 колонн по торцам и 17 на продольных фасадах. На всю высоту колоннада сохранялась только на восточном фасаде периптера. При этом, колонны святилища имели канелюры, — что в архитектуре Пальмиры встречается крайне редко, и у них отсутствовали капители. Дело в том, что капители были накладными, изготовленными из позолоченной бронзы. В 272 г. по приказу императора Аврелиана они, как часть контрибуции, наложенной на мятежный город, были сняты с храма и отправлены в Рим.

Из сказанного, в плане архитектуры, казалось бы, нет ничего необычного. Такие композиции встречаются и в Европе. Но тут-то и начинается самое интересное. Святилище поставлено по отношению к пропилеям не короткой, а длинной стороной, и вход в целлу размещен не с торца, а на продольном фасаде периптера, чего в Европе никогда не встретишь. Поскольку длинная сторона периптера всегда имеет нечетное число колонн, вход находится не по оси фасада, а смещен к югу. Соответственно, само святилище, вход в которое привязан к оси пропилей, смещено к северу. Конечно, такое решение продиктовано не творческим произволом зодчих, а местными культовыми традициями. Но в результате в композиции комплекса возникает легкая ассиметрия, которая не фиксируется визуально, но чувствуется, и усиливает его эмоциональное восприятие. Римскому рационалистичному формотворчеству такое не свойственно.

А далее, совсем необычно. Прямоугольный вход в святилище выделен монументальным «П»-образным порталом, прерывающем колоннаду, что как раз характерно для восточных культовых зданий от Мессопотамии до Египта. Святилище возведено на, довольно высоком, ступенчатом подиуме, что традиционно для европейской античности. Но ко входу в него ведет не лестница, а пандус, что типично для Востока.

Для европейской традиции характерно размещение статуи божества в центре целлы храма. Здесь же, внутри целлы святилища, в торцевых стенах имеются монументальные ниши, перекрытые плоскими кессонированными потолками. По-видимому, именно в них находились алтари с изваяниями божеств. При этом к правому от входа алтарю так же ведет пандус. Очевидно, именно здесь стояла статуя Бела, которую жрецы периодически выносили из святилища в ходе религиозных процессий. Для этого и был нужен пандус. Опять же, черта характерная для восточных культовых традиций.

Здание перекрыто не двускатной, а плоской кровлей, что вполне естественно для климата пустыни. Но в соответствии с греко-римской традицией его торцевые фасады увенчаны фронтонами, которые в данном случае являются чисто декоративными аттиковыми стенками. Стены целлы выше плоской кровли колоннады. Таким образом, здание приобретает ступенчатый силуэт, совершенно не свойственный европейской античности.

Наконец, на восточном фасаде над карнизом колоннады до 20-го века сохранилось несколько мерлонов — плоских ступенчатых пирамидок, являющихся традиционным венчающим элементом в архитектуре Междуречья. Очевидно, что ряды мерлонов венчали карнизы длинных сторон колоннады, и, конечно же, и стены целлы. Безусловно, аналогичное завершение было и у внешних стен храмового комплекса.

Так что, при восприятии извне, главную роль в облике храма играли его внешние массивные и глухие стены с мерлонами, за которыми, на втором плане, возвышался ступенчатый силуэт святилища, так же завершенный рядами мерлонов. Поэтому, скорее всего, храм воспринимался не как античное сооружение с восточным колоритом, а наоборот, как произведение восточной архитектурной традиции, с греко – римскими элементами.

 

По сравнению с храмом Зевса-Бела, другие сооружения исторического центра Пальмиры имеют более традиционный античный облик. Но и они несут в себе ни мало самобытных черт, свойственных не только сирийскому варианту античности, но и присущих исключительно Пальмире.

Большая колоннада Пальмиры, как уже говорилось, это центральный проспект города, протяженностью около 1,5 км, пересекающий его в широтном направлении. Она возводилась во II-III-м веках на средства состоятельных граждан. Поскольку это была не просто улица, а главный торговый пассаж города, тротуары здесь, по сути, являлись крытыми галереями, отделенными от проезжей части рядами колонн. Такое оформление центральных улиц в первые века нашей эры стало общим местом для всех, сколько-нибудь, значимых городов Ближнего Востока. В условиях жаркого, пустынного климата торговые улицы-колоннады, защищающие от солнца, были очень востребованы. Это был и показатель статуса города, его уровня жизни и комфорта, и, одновременно, средство, позволяющее единым торжественным фасадом колоннады прикрыть хаотичную застройку, стихийно формирующуюся вдоль тротуаров. Так же, поскольку в Пальмире царский дворец располагался в западной части города, а главный храм Зевса-Бела в восточной, очевидно, что, соединяющая их, Большая колоннада служила той парадной трассой, по которой проходили торжественные царские процессии из дворца в храм и обратно.

В римской урбанистической традиции, идущей от военных лагерей, такого рода сквозные проспекты назывались Декуманус Максимус. Но если римские декуманусы, как и большинство торговых улиц-колоннад Ближнего Востока, прямые, как натянутая струна, то Большая колоннада Пальмиры имеет два излома. Очевидно, что в Пальмире упорядоченная планировка в античный период накладывалась на более древнюю иррегулярную основу. Однако архитектура проспекта такова, что эти изломы совершенно не чувствуются. Он кажется прямым.

Первый незначительный излом, с отклонением оси на 3-4 градуса, приходится примерно на середину проспекта. Так же, это место отмечено

Т-образным перекрестком Большой колоннады с, подходящей к ней с юга, поперечной улицей, так же имевшей оформление в виде колоннады. Поперечная улица подходит к Большой колоннаде не под прямым углом, а под углом примерно в 75 градусов. Дабы смикшировать все эти отклонения от ортогональной планировочной структуры, античные градостроители оформили этот пространственный узел в виде небольшой эллиптической площади с, расположенным в ее центре, тетрапилоном. При этом больший диаметр эллипса соответствует направлению Большой колоннады, подчеркивая ее пространственный приоритет.

Тетрапилон в римской архитектуре это, обычно, четырехсторонняя триумфальная арка, установленная на пространственно значимом перекрестке. Но в Пальмире, тетрапилон уникален.

Прежде всего, здесь он не просто отмечает пересечение, значимых для городского пространства осей, но и скрывает их отклонения от прямолинейного направления. Далее, по углам квадратного основания тетрапилона возведены не мощные устои, на которые должны опираться перекрещивающиеся арки, а, на высоких подиумах, установлены четыре группы из четырех корифских колонн, каждая. Колонны из розового ассуанского гранита держат четыре, квадратных в плане, антаблемента с плоскими перекрытиями. Между колоннами на постаментах стояли скульптуры. Трудно представить, что на таком изящном, пронизанном воздухом, основании могли покоиться тяжелые перекрещивающиеся арки. Скорее всего, Тетрапилон Пальмиры не имел общего перекрытия, а группы его колонн завершались небольшими пирамидами.

Другой, более крутой излом имеет место в восточной части Большой колоннады, примерно в 350-х метрах от Тетрапилона. Здесь проспект делает резкий поворот в сторону пропилей храма Зевса-Бела. Чтобы зрительно сгладить его, на этом месте была возведена знаменитая Триумфальная арка, ставшая визитной карточкой Пальмиры, да и всей Сирии.

Именно она изображена вместе с царицей Зенобией на 100-лировой сирийской купюре. Нам она так же хорошо известна, так как ее изображение украшает обложку учебника истории для 5 класса.

Арка в плане имеет треугольную конфигурацию. Ее западный и восточный фасады поставлены под углом друг к другу как раскрытая книга. При этом плоскость каждого фасада перпендикулярна, отходящей от него оси проспекта. Надо сказать, что аналогичный прием был использован Карлом Росси в знаменитой арке Генерального штаба в Санкт-Петербурге, что, видимо, дало дополнительный повод именовать город на Неве Северной Пальмирой.

Строго говоря, хотя в Пальмире это монументальное сооружение и называют аркой в единственном числе, оно имеет не одну, а три арки: большая центральная – над проезжей частью, и две малых, боковых – над тротуарами. При этом ряды колонн, примыкающие к Триумфальной арке со стороны Тетрапилона, попадают в простенки между средним и боковыми арочными проемами. И, таким образом, с этой стороны Триумфальную арку можно видеть только фрагментарно. А вот со стороны пропилей храма Зевса-Бела, колоннада раздвигается на всю ширину проспекта, вместе с тротуарами. И отсюда арка видна целиком. Видимо эта часть улицы имела уже не столько торговое, сколько торжественно-парадное значение эспланады перед храмом.

Вероятно, арку венчали скульптуры. Об этом говорит греческая надпись в ее северо-восточном проходе, сообщающая, что некие городские стратеги воздвигли здесь статую Иродиана – старшего сына Оденанта – князя Пальмиры (раш Тадмор). Надо сказать, что оба они, отец и сын, прославились победой над персами, одержанной в 262 г. соединенной римско-пальмирской армией под командованием Оденанта. За эту победу Оденант получил от Рима звание дукса (фельдмаршала) и титул местного императора. Кстати, вторым браком он был женат на той самой Зенобии, что закончилось и для него и для его сына весьма печально. В 267 г. они были убиты в результате заговора, за которым, видимо, стояла Зенобия. Так она расчищала путь к трону, формально, своему сыну-младенцу, а, по сути, самой себе. Все это сказано для того, чтобы предположить, что раз уж была статуя сына-принца, то, как минимум, должна была быть и статуя отца-властителя.

Скульптура, безусловно, играла особую роль в архитектурном оформлении главного городского проспекта Пальмиры. Она присутствовала не только на таких знаковых объектах, как Триумфальная арка и тетрапилон, но и, практически, на каждой колонне. Только в Пальмире, и это сугубо ее особенность, колонны главного проспекта имеют со стороны проезжей части консоли, на которых стояли небольшие скульптурные изваяния или, чаще, бронзовые бюсты почетных граждан. Можно вообразить какой нарядной была Большая колоннада в пору расцвета Пальмиры.

 

 

К юго-западу от Большой колоннады, между Триумфальной аркой и Тетрапилоном , находится здание театра. В отличие от Греции, Италии и Малой Азии, где для амфитеатров, как правило, использовался естественный рельеф, большинство театров Сирии возведено на искусственных субструкциях. Таков и театр Пальмиры. В целом, это типично римское сооружение с открытым амфитеатром, обращенным на северо-восток и, смотрящей на юго-запад, сценой. Такая ориентация наиболее предпочтительна для проведения спектаклей во второй половине дня под открытым небом. Как и положено римским театрам, его сцена сзади экранирована роскошным декоративным фасадом.

Глухая северо-восточная стена сценической части со служебными входами проходит строго по красной линии застройки Большой колоннады, вдоль тыльной стороны ее тротуара. С противоположной стороны, внешнюю стену амфитеатра широким полукольцом охватывает эффектная, полуциркульная в плане, площадь, противоположный театру фасад которой представляет такую же по масштабу, как и главный проспект, колоннаду. До наших дней от этой колоннады сохранилась примерно одна треть. Для соединения проспекта и «театральной» площади, справа и слева от театра в Большую колоннаду эффектно вкомпонованы арки, равные по ширине ее проезжей части.

С юга от ворот в городских стенах к площади подходит поперечная улица, так же оформленная колоннадами, от которых сохранились лишь основания. Ее ось почти совпадает с поперечной осью театра.

Поскольку амфитеатр сохранился меньше, чем на половину высоты, мы не знаем, какой в целом была архитектура наружного фасада театра. Возможно, в верхних регистрах он был оформлен одним или несколькими рядами арок, по образцу римского театра Марцелла, а может быть, его украшал ряд ниш со скульптурами. Но трудно себе представить, чтобы это могла быть просто глухая цилиндрическая поверхность.

К северо-западу от «театральной» площади, вплотную к крепостным стенам находится комплекс агоры и таможенного двора. А рядом с ними, ближе к площади расположены здания сената и кесариума – офиса наместника римского императора. Эти сооружения дошли до нас, в основном, на уровне цоколя. На всю высоту сохранилось несколько колонн кесариума и агоры, и отдельные фрагменты наружных стен последней.

Судя по ним, агора была площадью, размерами 84Х71м., окруженной по периметру портиками с глухими внешними стенами, создающими тенистую галерею. Все колонны агоры, как и на главном проспекте, имели консоли для бюстов. По мнению историков, северная галерея агоры предназначалась для чиновников, западная для военных, южная для купцов, и восточная для сенаторов. К юго-западному углу агоры примыкает небольшое помещение, скорее всего, служившее банкетным залом.

По всей видимости, здесь же, в центре агоры стояла стелла с текстом, так называемого, Пальмирского тарифа. Стелла была обнаружена в 1882 г, русским исследователем Абамек-Лазаревым, брошенной на таможенном дворе. С 1901г. она находится в Эрмитаже. Пальмирский тариф, — это система взимания пошлин, которая поражает разумностью и гибкостью таможенной политики города, и во многом проясняет экономическую основу его процветания.

Таким образом, рядом с полуциркульной площадью была сосредоточена вся административно – деловая жизнь Пальмиры, основой которой была караванная торговля. А торжественная композиция площади с театром, с выходящей на площадь от городских ворот поперечной улицей-колоннадой и с, перекрытыми арками, проходами от площади к главному проспекту, говорит о том, что этот ансамбль был главным караванным входом в город. Не многие из городов античного мира могли похвастаться столь впечатляющей «прихожей».

Чисто физически, большинство сооружений общественно-делового центра Пальмиры не столь уж велики. К примеру, высота центрального проема Триумфальной арки в замке всего лишь 6 метров. И, тем не менее, зрителя не покидает ощущение мощи и величественности этого ансамбля. Таково одно из таинств Архитектуры с большой буквы, — казаться больше, чем на самом деле.

Если на востоке Большая колоннада заканчивается огромным массивом храма Зевса-Бела, то на западе ее перспектива завершается, довольно скромным по объему, частично сохранившимся, культовым зданием. Это сооружение на высоком подиуме, характерного для античности, перестильного типа с четырех колонным портиком. Так как на сегодня не ясно, какому богу оно посвящено, за ним закрепилось условное название «Погребального» храма поскольку, под его полом находится склеп.

С юга к точке окончания главного проспекта и входу в Погребальный храм от Дамасских ворот подходит третья по счету поперечная улица-колоннада. Западнее нее, некогда находился дворец властителей Пальмиры – Оденанта и Зенобии, а после покорения города здесь разместились римская администрация и гарнизон. Частично разрушая, частично перестраивая, а частично используя предшествующие сооружения, римляне, возвели на этой территории, так называемый лагерь Диоклетиана. Несмотря на то, что большая часть территории лагеря еще скрыта песками, а видимые сооружения сохранилась, в основном, на уровне не выше цоколя, его планировочная структура читается довольно четко.

Традиционно, лагерь разделен на четыре квартала двумя перекрещивающимися улицами: в меридиональном направлении –кардо, или Виа Принципалис, и в широтном, — декуманус, или Виа Претория. Их пересечение было отмечено тетрапилоном, от которого осталось только основание. При этом обе улицы были, вполне по — пальмирски оформлены колоннадами. Климат, есть климат. А римляне прекрасно усваивали все разумное, что было у покоренных ими народов. Главной осью комплекса была Виа Претория, начинавшаяся у парадных Преторианских ворот, выходящих на Дамасскую улицу-колоннаду, и завершающаяся монументальными пропилеями, ведущими на площадь-форум. Видимо эта площадь (62Х45 м), своей архитектурой, не только репрезентативно являла власть метрополии, но и, одновременно, служила плацем для построений. Ансамбль площади венчался монументальным зданием Претории, фасад которого занимал всю ее западную сторону. Значительность этого сооружения ощущается по одной лишь 16-ти ступенчатой трехсторонней лестнице, поднимающейся с площади к портику входа в него.

 

На большей части исторической территории Пальмиры, расположенной северо-восточнее Большой колоннады, в античный период преобладала жилая застройка. Общественных зданий, по-видимому, здесь было не много. Хотя, поскольку, эта территория еще археологически исследована мало, окончательно утверждать что-либо преждевременно, и здесь нас могут ожидать самые неожиданные открытия. Но пока, до лета 2015 г. здесь, особняком от остальных памятников древней Пальмиры, стоял небольшой и изысканный храм Баалшамина. В пантеоне древнесемитских богов Баалшамин (в переводе – владыка неба) – бог дождя и грома. Он воспринимался как бог милостивый и близкий к людям. Его не надо было задабривать так же, как Бела-Ваала. Поэтому и храм ему, в отличие от храма Зевса-Бела, является вполне камерным сооружением.

Храм был построен в 130-131 г.г. н.э, на средства городского секретаря Малько — сына Ярхаи, о чем свидетельствует надпись на одной из его колонн, под традиционной пальмирской консолью. Очевидно, что на этой консоли стоял бронзовый бюст ктитора храма. Композиция этого сооружения традиционна для небольшого римского храма типа перестиля, но несет в себе и типичные восточные черты. С восточной торцевой стороны, почти квадратной в плане, целлы, храм украшает не традиционный 4-х колонный, а 6-ти колонный портик, обычного для Пальмиры, коринфского ордера. При этом по главному восточному фасаду расположено 4 колонны и еще по одной колонне стоят сбоку, между угловыми колоннами главного фасада и целлой. Таким образом, портик имеет двойную глубину. При этом, консоли для бюстов у боковых колонн развернуты под прямым углом к консолям главного фасада. На стенах целлы, ритм колонн, заданный портиком, подхвачен пилястрами с коринфскими капителями.

Храм имел характерную для Востока плоскую кровлю и декоративные фронтоны-аттики. Вероятно, над карнизами продольных фасадов, так же как и у храма Зевса-Бела, имелись, ряды мерлонов. По сравнению с европейскими образцами перестильного храма, пропорции храма Баалшамина несколько тяжелее. Они, скорее, ближе к дорическому, чем коринфскому ордеру. Это усиливает монументальность сооружения, свойственную восточной художественной традиции, но не нарушает его гармоничности.

В XX-м веке внутри целлы, из сохранявшихся фрагментов с частичными современными докомпоновками, была восстановлена великолепная архитектурная композиция его алтаря. Благодаря постоянной тени внутри целлы, утратившего древнюю кровлю, храма в нем выросло дерево. Это придавало его облику какую-то особо трогательную ноту.

 

И, наконец, самый необычный комплекс Пальмиры, — ее некрополь, Долина гробниц. Здесь встречается 4 вида захоронений. Самые бедные жители города хоронились в обычных могилах в глиняных гробах. Более состоятельные делали семейные дома-гробницы. Но, помимо этого, сухой и жаркий климат пустыни, обеспечивающий естественную мумификацию останков, привел к тому, что погребение в древней Пальмире стало крайне прибыльным бизнесом. Предприимчивые дельцы строили здесь целые загробные отели, места в которых сдавались в аренду. В Долине гробниц встречается два вида таких захоронений. Один, и самый необычный, — это башенные гробницы.

Наличие внутренней естественной вентиляции в гробницах-башнях, делало их наиболее эффективным способом захоронения и естественной мумификации. С другой стороны, башни были наиболее доступны для грабительских посягательств. Поэтому в Пальмире существовал и другой, более традиционный и более дорогой тип захоронений, — это, высеченные в скале, подземные залы, так называемые гипогеи. На сегодня известно около 50-ти башенных гробниц и примерно столько же гипогеев. Хотя вполне возможно еще немало подземных гробниц и оснований погребальных башен скрыто песками.

Большая часть гипогеев находится к северо-западу от исторического центра, у подножия холма Джебель Мунтар, вдоль современной дороги на Дамаск. Наиболее роскошная из подземных гробниц,- гипогей Ярхаи, в XX-м веке был распилен на фрагменты и восстановлен в Национальном музее в Дамаске. В самой Пальмире, единственным доступным для посещения гипогеем, до гражданской войны был, так называемый Склеп Трех Братьев. Это Т-образное в плане сооружение, где, богато оформленный, вход расположен напротив центрального протяженного зала. В наше время, ко входу ведет современная лестница. Ранее он был скрыт песками. Надпись на входе сообщает имена строителей гробницы, — братьев Наамаи, Малэ и Саеди, и указывает дату строительства, соответствующую середине II-го века. Сохранились каменные полотна дверей, весом, видимо в не одну тонну. При этом, одно из них лежит на полу, а другое стоит на шарнирах и даже легко поворачивается от несильного нажатия.

Залы перекрыты, высеченными в каменной породе сводами. Это, пожалуй, единственные сводчатые перекрытия в Пальмире. Стены залов прорезаны рядами ниш с, расположенными по вертикали, направляющими для погребальных носилок. Гробница, как своего рода склад, была рассчитана на 390 захоронений. На стенах в простенках между нишами и на сводах сохранилась изысканная роспись сиро-эллинистического стиля.

Встречается мотив крылатых существ, держащих в руках медальоны с портретами погребенных. Точно такие же медальоны встречаются в некрополях Рима и Помпей. В торцах поперечных залов сохранились скульптурные надгробия хозяев гробницы. Их фигуры изображены возлежащими на небесном пиру с чашами вечного вина в левой руке, опертой на подлокотник. Сам такой мотив традиционен для античности, но подчеркнутая статичность фигур и тщательная проработка деталей (причесок, украшений, отделки одежд и даже тиснения на обуви) говорит о местном своеобразии. Аналогичные изображения встречаются и в башенных гробницах. К сожалению, почти все они дошли до нас без лиц, поскольку средневековые предшественники «исламского государства» их фанатично разбивали.

Башенные гробницы расположены к северу от города несколькими группами в долине между небольшим холмом Умм аль-Кейс и самым высоким из окрестных холмов, на вершине которого возвышается средневековая цитадель Калаат аль Маани.  Башенные гробницы имеют достаточно четкую типологию. Как правило, это двух — четырех этажные сооружения. Редко встречается пять этажей. Над входом, обращенным в долину на втором этаже, как правило, имеется окно. У наиболее богатых башен окно размещается в арочной нише – лоджии. Обычно на первом этаже размещались захоронения владельцев башни. Верхние этажи предназначались для «сдачи в наем». Как и в гипогеях, стены башен прорезались нишами, с направляющими для носилок. Межэтажные лестницы располагались в толще стены. Перекрытия были плоскими, каменными.

Внешне архитектура башен не по-античному сурова и монументальна. На фасадах нет никаких колонн, никаких пилястр, никаких портиков. Подчеркнуто массивная гладь стен, лишь изредка оживляемая рельефами на парапете лоджии второго этажа, или рельефным архивольтом ее арки. Смеем предположить, что башни могли иметь завершения в виде рядов мерлонов.

Среди башенных гробниц до лета 2015 г. наиболее хорошо сохранившейся была башня Элахбела. В ней уцелели четыре этажа из пяти. Несмотря на это башня имеет очень красивые пропорции. Сильно расширенная двухступенчатая цокольная часть, высотою больше входной двери, придает сооружению ощущение незыблемости в веках. Несколько ниже лоджии с окном на втором этаже, в стену вмонтирована плита с тестом, сообщающем о строителях башни, братьях Элахбеле, Шокаи, Малику и Маанаи, и о времени ее создания. Дата соответствует 103 году нашего летоисчисления. На фоне чистой глади стены, оформление лоджии в виде резного архивольта арки, опирающегося на две не высокие пилястры и рельефный парапет между ними, выглядит как драгоценность.

Но если снаружи башня выглядит как чисто восточное сооружение, то ее интерьер выдержан в строго ордерной традиции. Первый этаж, имеющий форму узкого и вытянутого вверх зала в простенках между погребальными нишами, украшают пилястры, корифского ордера. Редкий случай, — эти пилястры декорированы канелюрами. На противоположной от входа стене в два яруса размещены поясные портреты членов семьи, а над входом – портрет хранителя гробницы Элахбела. Помещение имеет плоский потолок, с декоративными кессонами, сохранившими голубую раскраску фона. В центре потолка находятся четыре кессона, кратно большего размера с бюстами братьев – строителей башни. Строгость и отточенность архитектуры этого зала ставит его в один ряд с лучшими, известными нам, образцами интерьеров эпохи античности.

Таким образом, в архитектуре погребальных башен мы опять видим, характерный для Пальмиры, сплав Востока и Запада.

В заключение, нельзя не сказать о трагедии Пальмиры, произошедшей на наших глазах.

Случаев целенаправленного разрушения Пальмиры в истории нам неизвестно. Захватившие в 272 г. город римляне, наложили на него суровую контрибуцию, но разрушили только дворец мятежной царицы Зенобии. Разрушало Пальмиру время, землетрясения и ветровая эрозия. Средневековый уровень песков отчетливо виден на Большой колоннаде по следам песчаной поземки, сузившей стволы некоторых колонн чуть ли не наполовину. И то, что произошло с Пальмирой в XXI-м веке, не укладывается в сознании.

Строго говоря, начавшийся в Сирии в 2011-м году конфликт, называть гражданской войной давно уже можно только условно. Реально, мы являемся свидетелями агрессии против этой страны черного радикально исламского интернационала. . Дважды захватывавшие Пальмиру боевики  «исламского государства» ( с мая 2015 г. по март 2016 г. и с декабря 2016 г. по март 2017 г.), своим изуверством и жестокостью превзошли все, видела Пальмира за свою 4-х тысячелетнюю историю. Мало того, что они залили город кровью, летом 2015 г. ими были взорваны храм Баалшамина, Триумфальная арка, святилище храма Зевса-Бела, Тетрапилон, центральная часть сценического фасада театра и башни-гробницы. По сути, все знаковые объекты исторической части города. Заметим, что эти мировые сокровища погибли не в ходе боевых действий, а были хладнокровно и преднамеренно уничтожены по чисто идеологическим соображениям.

Нет сомнений, что рано или поздно, «исламское государство» — эта страшная чума XXI века будет уничтожено. Но как быть с порушенным архитектурным наследием Пальмиры? Сердце отказывается смириться с мыслью о безвозвратности этих потерь. Но, насколько реально восстановить хоть что-то?

Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что речь никак не может идти о полном восстановлении разрушенных объектов. Можно говорить только о возвращении им, на сколько, это возможно, того облика, какой они имели на момент разрушения.

В этом плане мировой опыт реставрации памятников античности, в целом, обнадеживает. Есть примеры, когда, многие века назад, разрушенные античные объекты, удавалось вновь собрать как конструктор, частично из подлинных блоков и их фрагментов, а частично с современными вставками. Этому способствует сама природа архитектурного ордера, со, свойственными ему, математическими закономерностями построения. Так что, имея ряд подлинных блоков и их фрагментов, и опираясь на планировочную основу объекта, мы, во многих случаях можем просчитать и точно выстроить геометрию его отсутствующих элементов. Примерно таким способом был в полном объеме восстановлен храм Гарни I в. н.э. в Армении. Не мало удачных примеров подобного рода реставраций в Греции и Италии. В самой Сирии, так же поднимали из руин Большую колоннаду в Афамии, своими размерами превосходящую пальмирскую сестру. Да и в самой Пальмире по схожей методике уже были реставрированы Триумфальная арка и Тетрапилон.

Но вот что особо тревожит. Все известные нам случаи такого рода восстановления касались объектов, разрушенных либо временем, либо в силу природных катаклизмов, прежде всего землетрясений. Но в Пальмире античные памятники были взорваны. А детонация, — это воздействие совсем другого рода. Оно неизбежно оставляет в камне микротрещины, меняющие его структуру. Как это повлияет на несущую способность древних конструкций? Как, после такого воздействия, они будут реагировать на температурные перепады? А в Пальмире зимой не так уж редко бывают ночные температуры ниже нуля. Значит, возможны циклы замораживания и оттаивания конденсированной атмосферной влаги и, как следствие, усиление трещинообразования. Отдельный вопрос, как крепить поставленные в исходное положение блоки и их фрагменты? Насколько корректно использование связующего раствора? Все это вопросы, на которые пока нет ответа.

Но самое печальное то, что если по поводу храма Баалшамина, Тетрапилона, театра и Триумфальной арки определенные надежды не беспочвенны, то, по мнению наших специалистов, посетивших Пальмиру в мае 2016 г., восстановить храм Зевса-Бела можно будет только как новодел. Взрыв, разрушивший его святилище, был такой силы, что на месте его осталась просто груда щебня. На ее фоне лишь стоят, каким-то чудом уцелевшие, пилоны входа. Жуткая картина. А новодел, каким бы точным он не был, никак не заменит памятника. Значение подлинника для культуры абсолютно.

Что касается погребальных башен, то на данный момент мы не располагаем никакой информацией о масштабах и характере их разрушений. Поэтому не можем делать никаких, даже предварительных, умозаключений.

И все же, даже не смотря на чудовищные, возможно и безвозвратные потери, Пальмира все равно остается бесценным перлом мирового культурного наследия, и, как ее называют сирийцы, несравненной «Невестой пустыни». Невестой поруганной и освобожденной.