Вот что написал в твитере московский мэр Сергей Семенович Собянин о прошедших 17.01. 2019 публичных слушаниях, посвященных судьбе дома Булошникова:
«Публичные слушания по судьбе дома купца Булошникова (Большая Никитская улица, 17, стр.1) были жаркими. Одни утверждали, что это исторически ценный объект. Другие доказывали, что после многочисленных реконструкций – это просто новодел на месте бывшего купеческого дома.
Одни говорили, что существующее здание снесут. Другие утверждали, что не собираются это делать.
Одни считают, что увеличение максимальной высоты до 32 метров нарушит гармонию старинной улицы, другие говорят, что на Большой Никитской уже сегодня достаточно зданий выше этой отметки. И т.д.
Считаю, что все эти доводы и аргументы нужно спокойно проанализировать, провести дополнительную экспертизу и после этого принять взвешенное решение.»
Иначе, как тремя понятиями, вынесенными в заголовок, трудно оценить этот текст. Начнем с лицемерия.
Мэр заявляет, что нужно «провести дополнительную экспертизу». А экспертизу чего? Проекта? – А он где? Предметом слушаний было изменение ПЗЗ (Правил землепользования и застройки), а это не проект. В интернете можно увидеть картинку элитного жилого комплекса на месте дома Булошникова. Но это тоже не проект. (Я уже не говорю о том, что на картинке объект представлен не с реальных точек зрения, а с птичьего полета, откуда его никто никогда не увидит. Зато такая подача для широкой публики позволяет скрыть его масштабное несоответствие исторической застройке Большой Никитской улицы. Мне же, как специалисту очевидно, что это сооружение станет убийственной кувалдой для всей округи, да еще будет торчать уродливым пупырем с дальних точек зрения.) Любой проект, даже на самых ранних эскизных стадиях должен, как минимум, содержать генплан, поэтажные планы объекта, его разрезы, фасады и его компьютерную визуализацию с реальных точек зрения. Где все это? Почему на слушаниях рассматривается ПЗЗ, а о проекте – ни слова. Одно из двух, либо его нет, либо нам боятся его показать. В обоих случаях – лицемерие.
Далее. Если речь идет о дополнительной экспертизе, значит одна экспертиза уже была. Когда? Кто ее проводил? Что она рассматривала? Какое заключение она сделала? И почему слушания проводятся не до, а после экспертизы, и на них об этом не говорится ни слова? Опять же одно из двух: — либо никакой экспертизы не было, либо власти боятся предать гласности проект, который она рассматривала, и заключение, которое она вынесла. Опять же, в обоих случаях – лицемерие.
Ну, и, наконец, что это за дополнительная экспертиза? Опять же, что она будет рассматривать? Кто ее будет проводить? Будет ли это действительно независимая инстанция, или это опять будут делать подневольные чиновники Москомархитектуры. В этом случае ее результат очевиден, но никакого общественного доверия такая экспертиза не получит. Но обо всем об этом, опять же, – ни слова. Короче, и тут мэр наводит «тень на плетень». В общем — опять лицемерие.
Теперь о лжи.
Единственное слово правды в этом тексте, это то, что слушания «были жаркими». Все остальное, — как минимум, дезинформация. Из текста мэра следует, что на слушаниях, якобы имела место дискуссия. Что, якобы, высказывались разные точки зрения. Но ведь каждый может зайти в интернет и в полном объеме увидеть, что там на самом деле происходило. Никакой дискуссии, никаких различных точек зрения. Слушания были «жаркими», поскольку жарким было категорическое, единодушное, непримиримое и негодующее отрицание сотнями москвичей, собравшимися в зале (а скольких, не успевших к началу слушаний приехать с работы, в зал не пустили!), самой мысли хотя бы мизинцем прикасаться к дому Булошникова! Чего стоит продолжительное скандирование залом слова «Позор!» в ответ на официальный доклад!
Против протаскиваемого самоназначенным президиумом решения поднялся лес рук. «За» — не посмели их поднять даже, явно заинтересованные в нем, члены президиума.
Так что никаких «других», которые приводили доводы, изложенные в тексте мэра, на слушаниях не было и в помине. Скорее всего эти «другие», — это и есть собственно наш мэр и его команда, всеми правдами и неправдами, продавливающая возведение элитного жилья на месте дома Булошникова. А все доводы, приводимые «другими» и озвученные мэром, это ни что иное, как чистейшей воды ДЕМАГОГИЯ!
И как мне это не противно, но я вынужден потратить свое время, дабы над этими «доводами» поставить все точки над «i».
Нам говорят, что «…после многочисленных реконструкций – это (дом Булошникова) просто новодел…» Но это вообще не аргумент! По этой логике, тогда и Кремль новодел. В мире нет ни одного памятника архитектуры, который сохранился бы в своем первозданном виде. Они, как живые существа, меняются в ходе истории. И от этого они не становятся менее ценными, а как раз наоборот. Вбирая в себя наследие разных времен, памятник становится антикварной ценностью, подобно, выдержанному за годы, драгоценному вину.
Мэр заявляет, что (якобы на слушаниях) «…Одни говорили, что существующее здание снесут. Другие утверждали, что не собираются это делать…» А каким, позвольте спросить, способом можно сохранить трехэтажное здание, если на его месте хотят возвести, как минимум, девятиэтажное, да еще, наверняка, и с подземной парковкой? Как профессионал, я отвечу. Это возможно только в одном случае. — От исторического здания останется только наружная стена по красной линии улицы (реально, скорее всего и ее не будет, а вместо подлинной стены сделают новодельный муляж), и она превратится в чисто декоративную аппликацию на фасаде нового многоэтажного объема. Что это будет, — посмотрите на фасад Центра Познера на углу Большой Дмитровки и Садового кольца. Там на современном фасаде (художественные качества которого, кстати, таковы, что именно такие примеры и вызывают у массового зрителя изжогу от самого понятия «современная архитектура») оставлена наружная стена, стоявшего здесь особняка XIX в. Смотреть на это страшно. Есть и другие примеры подобного рода. Страшно смотреть на все! Такие, с позволения сказать, «архитектурные» приемы полностью дискредитируют само понятие сохранения историко-архитектурного наследия. Выглядит все это как обглоданная кость, брошенная с барского стола докучливой интеллигенции, — нате, мол, хавайте. Так что, когда «другие» уверяют нас, что не собираются сносить дом Булошникова, они имеют в виду, что собираются проделать с ним именно вышеизложенную метаморфозу. Нет уж, господа, увольте! И не пудрите, на эту тему, нам мозги. Мы насквозь вас видим.
Ну, и по поводу 32-метровой высоты. Что на Большой Никитской есть уже такие здания, это, конечно, ложь. Но дело даже не в этом. Здания доходных домов в 5-6 этажей там есть, да и Консерватория по объему не маленькая, но!… Как эти крупные здания расположены? Они нигде не стоят друг напротив друга. То есть они нигде визуально не сжимают пространство улицы своими объемами. Не превращают улицу в ущелье. А именно эффект ущелья мы получим, если позволим возвести 32-метровую кувалду на месте дома Булошникова. К тому же, от Консерватории и до площади Никитских ворот сохранился малоэтажный, удивительно гармоничный и цельный фронт исторической застройки, в ряду которого и стоит дом Булошникова. Этот фрагмент старой Москвы – один из драгоценных самоцветов в ее исторической короне. Вот его-то и собираются раскрошить 32-метровой кувалдой алчные до наживы застройщики, покровительствуемые мэром и его командой.
Наконец, новый объем встанет окна в окна с южной стороны по отношению к противостоящим зданиям, и полностью перекроет им солнечный свет. То же самое уже совершают те же застройщики на Малой Бронной, преступно, по подложным документам, снесшие там исторический дом Неклюдовой, и так же строящие на его месте многоэтажный элитный жилой объем. Они уже лишили жителей противоположных домов прямого солнечного света. А это, ни что иное, как посягательство их на жизнь и здоровье. Норма 3-часовой инсоляции, — это не чей-то каприз. Это время, за которое солнечная радиация убивает палочку Коха. Но на это застройщикам и мэру, очевидно, наплевать.
Ну, и ключевой перл Сергея Семеновича: — «…Считаю, что все эти доводы и аргументы нужно спокойно проанализировать… и после этого принять взвешенное решение». Как все это нам знакомо! Вы ребята спокойно анализируйте, а мы примем нужное нам решение. И было бы, что тут обсуждать и анализировать. Все же и так ясно как Божий день! На кону стоит чистая прибыль застройщика в 70 миллионов долларов! И московское руководство ожидает свой процент. А не будь личной заинтересованности, разве пошла бы московская власть на столь вызывающий, шокирующий своей наглостью строительный проект!? Ну какой, при этом, может быть какой-то там дом Булошникова, какой вам тут какой-то исторический центр Москвы!? Что вы тут под ногами путаетесь?! — Вот и все «взвешенное решение».
А попробовал бы парижский или римский коллега Сергея Семеновича сделать публично такое заявление… Его карьера на этом бы и закончилась. И это, как минимум! Потому что там и общество, и государственная власть прекрасно понимают, что историко-архитектурное, историко-градостроительное наследие, включая не только сами здания, но и пространство, ими формируемое, — это НАЦИОНАЛЬНЫЙ РЕСУРС! Там прекрасно понимают, что сохранять и беречь этот ресурс, с точки зрения интересов государства, выгодно! Что это приносит стране значительный доход. И что этот ресурс, в отличие от газа, нефти, угля и т. д, при определенных условиях, может быть вечным! И там, сама постановка вопроса, подобного тому, что нам предлагает московский мэр, является не просто кощунственной, но и криминальной!
А у нас власть воспринимает историко-архитектурное и историко-градостроительное наследие, не как ресурс, а, в лучшем случае, как обременение. А, зачастую, и просто как блажь городских сумасшедших. И все действия власти направлены не на соблюдение законности в сфере охраны исторического наследия, а на выискивание лазеек для ее обхода, ради обеспечения шкурных интересов строительных монополий, и получения своего процента от их сверхприбылей. Так ведут себя не государственники, так ведут себя временщики и коррупционеры. И реально, интересы Державы, на сегодня, пытаются отстаивают только рядовые граждане.
Честно говоря, мне не очень понятно, зачем мэр Москвы все это заявляет, да еще и в такой саморазоблачительной форме? Но смею думать, что понимаю, почему он это делает? – Просто в душе он искренне и глубоко нас, граждан Москвы, презирает. Поскольку он абсолютно уверен, что его положение ни в малейшей степени не зависит от того, что мы о нем думаем и как мы к нему относимся. Как говорится «плюй в глаза, — Божья роса». И этот его жест адресован не нам, а тем, от кого действительно его положение зависит. Это им он демонстрирует свою «демократичность» и «отеческую заботу» о проблемах столицы.
И последнее. Пока мы, надрывая силы, жертвуя своим временем, здоровьем, работой, семьей бьёмся за сохранение дома Булошникова, на Зубовской площади по-тихому, безо всяких слушаний, снесли великолепный образец советской архитектуры, здание АТС 30-х годов, игравшее ключевую роль в ее ансамбле. Получается, «собака лает, а караван идет». Мы постоянно обороняемся, и неизбежно проигрываем. Так скоро от исторического центра Москвы ничего, кроме коммерческих новостроек не останется. Необходимо радикальное решение, которое раз и навсегда поставит непреодолимый барьер на пути хищного строительного бизнеса. Этим барьером должен стать категорический законодательный запрет на снос любых капитальных зданий в историческом центре Москвы. В пределах Камер Коллежского вала должна быть разрешена только научная реставрация и «гомеопатическая» реконструкция, не меняющая внешних габаритов объекта. Так же, минимум на 10 лет, должен быть объявлен мораторий на любое новое строительство на этой территории. За это время должны быть произведены радикальные реформы в системе архитектурного проектирования и согласования проектов. Должен быть ликвидирован сверхмонополизм собянинской придворной проектной команды. Профессии архитектора необходимо вернуть ее высокий юридический статус, уничтоженный последними преступными поправками к Градостроительному кодексу. Должна быть восстановлена эффективная профессиональная деятельность Градостроительного Совета Москвы, Экспертно-Консультативного Общественного Совета при Главном архитекторе города, Методсовета Министерства Культуры. Должности руководителей Москомархитектуры и Москомнаследия должны стать не назначаемыми, а выборными на конкурсной основе. Только при этих условиях, когда любой градостроительный проект будет под мощным профессиональным и общественным рентгеном, можно будет говорить о сугубо эксклюзивном и крайне дозированном строительстве в центре Москвы.
Всего этого необходимо добиваться, не откладывая на завтра. И при этом постоянно мы должны громко и внятно говорить, говорить так, чтобы власть не могла нас не услышать: — «РУКИ ПРОЧЬ ОТ ИСТОРИЧЕСКОЙ МОСКВЫ!»
Шангин Никита Генович
(Почетный архитектор России, профессор МАрхИ)