«Я поражаюсь мудрости армянского народа». Интервью Dialogorg.ru

О своей любви к Армении, ее древней истории, культуре, архитектуре, религии, о своем видении современной ситуации и исторических параллелях – в беседе с Dialogorg.ru рассказал Никита ШАНГИН.

Никита Шангин: «Я Поражаюсь мудрости армянского народа»

Никита Шангин, почетный архитектор РФ, профессор, лауреат премии Союза Архитекторов РФ «Золотое сечение» и национальной архитектурной премии РФ «Хрустальный Дедал», обладатель «Хрустальной совы» в телеигре «Что? Где? Когда?», главный архитектор реконструкции Большого театра.

– Никита Генович, готовясь к интервью, я прочитала Ваши публикации, посмотрела видео. В них Вы довольно часто и, по-моему мнению, с особой любовью, а местами и с болью – рассказываете об армянских памятниках архитектуры. Откуда берет истоки Ваше неравнодушие к Армении?

– Вы знаете, у меня нет однозначного ответа на этот вопрос.

– Но я верно назвала Ваши чувства?

– Да, конечно. Чувство любви – оно иррационально. Оно возникло у меня в студенческие годы через архитектуру. Сначала чисто эстетическое чувство, когда я познакомился в самых общих чертах с архитектурой Закавказья. Когда я увидел образы этих памятников, они сразу очень тронули меня, мне сразу это стало очень близко. В этом какая-то глубинная близость, эстетическая, какая-то духовная сущность восточного христианства, которая у них проявляется так, а у нас – иначе. При этом я должен сказать, что и тогда и сейчас испытываю равную симпатию как к Армении, так и к Грузии. Поэтому, мне всегда становится грустно, когда я сталкиваюсь со случаями проявлений их внутренней неприязни…

Я не думаю, что у средневековой древнерусской архитектуры и архитектуры Закавказья есть какие-то прямые художественные взаимосвязи, но есть некий общий дух восточного христианства, причем я даже не говорю о православии как таковом, потому что Грузия православная – у нас полное духовное единство между русской и грузинской церквями. Армения в этом плане стоит немножко особняком – у них другая конфессия, другой Символ веры, другая литургия. Но это все равно восточное христианство, внутренне, на каком-то глубинном эмоциональном уровне, очень близкое нам.

По поводу раскола с Армянской церковью существует много разных исторических версий. Я пытался разобраться в этих богословских причинах – у меня сложилось такое впечатление, что там было больше политики, чем реального богословия. Богословских расхождений между православием и католицизмом, как ни странно, гораздо меньше, чем между православием и армяно-григорианской, коптской, эфиопской церквями. Но на глубинном, эмоциональном, эстетическом уровне армяно-григорианская церковь нам гораздо ближе, чем западная ветвь христианства.

– На территории Нагорного Карабаха существуют сотни памятников армянской архитектуры. Есть ли у Вас информация о том, сколько из них полностью или частично разрушены в ходе последней войны?

– Пока трудно сказать. Об отдельных фактах вандализма мне известно, и, безусловно, системные оценки будут сделаны, но пока для этого еще слишком мало времени прошло. Но дело еще и в том, что такие разрушения происходили в течение всего периода существования азербайджанского государства. Эти разрушения носили такой «ползучий» характер – это не была разовая кампания. Здесь происходило совмещение с одной стороны общей антирелигиозной политики советского государства в целом с националистической антиармянской политикой азербайджанского руководства. То есть, общая антирелигиозная политика в Азербайджане усиливалась антиармянским фактором.

Армянский монастырь Дадиванк на территории Кельбаджарского района Азербайджана, до его освобождения армянскими повстанцами в 1993 году (фото из открытых источников). В настоящее время азербайджанскими властями объявлен не армянским, а албанским (т. е. протоазербайджанским) памятником.
(Армянский монастырь Дадиванк на территории Кельбаджарского района Азербайджана, до его освобождения армянскими повстанцами в 1993 году (фото из открытых источников). В настоящее время азербайджанскими властями объявлен не армянским, а албанским (т. е. протоазербайджанским) памятником).

По документально подтвержденным данным международного мониторинга, в Азербайджане, с 1930-х годов уничтожено более 27 тысяч памятников армянского культурного наследия. Из них только в Нагорном Карабахе 167 церквей, 8 монастырей, 123 кладбища, 13 археологических комплексов. Иначе, как культурным геноцидом назвать такую государственную политику невозможно. И его масштабы значительно превосходят все, что творили в наше время фанатики – талибы и изуверы Исламского государства, и что привело в содрогание весь цивилизованный мир.

Цель здесь однозначная, все абсолютно понятно: стереть с лица земли свидетельства материальной культуры присутствия здесь издревле армянского народа, как коренного. Самые зримые, самые мощные и самые доказательные и неопровержимые факторы – это свидетельства материальной культуры. Поэтому их надо убрать, чтобы обосновать то, что армян здесь никогда не было, и что это – азербайджанская земля.

На самом деле – все ровно наоборот. Это исконно армянские земли, армяне – это коренной народ Восточного Закавказья. Они там были всегда, всю обозримую историю цивилизации этот народ там был! А вот тюрки – это как раз пришлый народ, и пришли они туда по историческим меркам относительно недавно – раньше X века их там не было.

Монастырь Дадиванк, в наши дни. Результат реставрационных работ, которые проводили армянские специалисты с 1994 по 2020 годы (фото Н. Шангина).
(Монастырь Дадиванк, в наши дни. Результат реставрационных работ, которые проводили армянские специалисты с 1994 по 2020 годы (фото Н. Шангина).

– Ваша принципиальная и последовательная позиция в этом вопросе, основанная на исторических фактах, едва ли приходится по душе азербайджанцам. Наверняка, Вам приходится сталкиваться с определенным противостоянием с их стороны…

– Меня это мало волнует.

– Но приходится?

– Конечно! Шельмуют по полной программе. Друзья и родственники даже побаиваются за меня иногда. Но я этого не боюсь.

– Есть ли в наши дни случаи вандализма в отношении армянских памятников?

– Об отдельных случаях я знаю, но полноценной информации у меня нет. Слишком все еще свежо. Но главное, сейчас в Азербайджане очень резко сменился идейно-политический вектор. В наше время скрыть факты вандализма уже практически невозможно. Уже в 1980-1990-е годы, с появлением спутниковой съемки, это стало сложно скрывать, хотя именно на этот период приходился пик разрушений. А в наше время, когда любой может зайти в Google Earth, это становится просто невозможным. Вот у меня дома в компьютере масса съемок «до и после»: вот объект на картах советского времени восьмидесятых годов, и вот этот же участок сейчас. Это более, чем красноречиво. Поэтому в наше время открытый вандализм становится политически очень опасным. Теперь азербайджанские власти решили все, что до сих пор не разрушено, объявить не армянским, а своим. Из пальца была высосана теория Великой Албании. Азербайджанские магнаты, которые тут пол-Москвы скупили, проплачивают защиты квазидиссертаций, публикуют квазинаучные статьи, причем не только азербайджанских квазиисследователей. Где-то им это удается – тут ничего не скажешь. Мы знаем, что такое коррупция, никуда от нее не денешься. Квазитеория албанского происхождения армянских памятников сейчас всячески раскручивается.

Последний вопиющий акт из этого ряда – заявление Ильхама Алиева в ходе посещения древней армянской церкви в Гадруте. Азербайджанский президент представил церковь как «древнюю албанскую»! Надписи на церкви на армянском языке сделаны, по его словам, намного позже, и будут стерты. Храм после этого будет передан удинской общине, как пообещал господин Алиев.

113.jpg
(Армянский храм XIII в. в Гадруте в процессе реставрации армянскими специалистами (2010-е годы). На фото (из открытых источников) хорошо видна геометрия зонтичного купола, присущая исключительно армянской архитектурной традиции. В ходе визита в Гадрут 21 марта 2021 г. президент Азербайджана И. Алиев заявил, что это не армянский, а албанский (т. е. протоазербайджанский) памятник, что армянские надписи на его стенах будут стесаны, а храм будет передан удинской общине Азербайджана).

Удины – один из нынешних народов, предки которого были частью полиэтнического государства Кавказской Албании и единственный, сохранивший христианство на сегодняшний день. Своей удинской церкви у них нет. Большую часть существования христианства в Кавказской Албании у албанов была единая с армянами церковь. Большая часть албанских христианских епархий до VI и после VII века являлись частью Армянской Апостольской Церкви. Только в VI и VII веках албанская церковь имела свою автокефалию, но это очень быстро закончилось, потому что к тому времени суверенного албанского государства уже не существовало.

Удины на сегодняшний день окормляются Русской Православной церковью: тe удины, которые живут в Азербайджане, посещают русские приходы.

– Почему российское научное сообщество молчит об исторических фальсификациях?

– Не могу отвечать за российское научное сообщество, но это очень печально.

Я хотел бы вернуться к визиту Алиева в гадрутский храм. Это типичный памятник периода расцвета армянского храмового зодчества примерно XIII века и типичный представитель высокой Анийской архитектурной школы. Анийского царства к тому времени уже не существовало, но архитектура этого храма – культурная инерция того высокого художественного стиля, который сформировался именно в период Анийского царства. XIII век – это такая классика армянского зодчества, и все характерные признаки этой архитектуры очень ярко выражены в этом гадрутском храме. Например, у него зонтичный конический купол – конус в форме полураскрытого зонтика. Такое встречается только в армянской архитектуре – больше нигде. Точно также, как хачкары – стелы в виде плоских прямоугольных камней с резным изображением креста – тип пластического искусства. Это некий маркер художественной культуры армянского народа. И когда глава государства заявляет, что это, якобы, протоазербайджанский памятник, он, либо демонстрирует свое полное бескультурье, либо цинично и неприкрыто занимается культурным грабежом. Последнее ближе к истине.

В XIII веке никакой албанской культуры уже нет. Ее не существовало даже в X веке, когда предки современных азербайджанцев – турки-сельджуки – пришли в Закавказье. Последние отблески албанской культуры отмечаются в конце VIII века. После этого ее как цивилизации нет – она растворилась в своих соседях.

Если говорить об албанских памятниках архитектуры – они практически такие же как, в Армении и Грузии. До X века трудно различить, где армянская, грузинская или где албанская архитектура. То есть, общий характер этой культуры превалирует над местными особенностями. Так же, кстати, как и в Европе. В эпоху романского искусства – архитектура в Европе в большей степени наднациональна. Можно говорить о местных особенностях романской архитектуры Оверни и Нормандии, Швабии и Рейн-Вестфалии, но трудно говорить об общефранцузской романской архитектуре, принципиально отличной от общенемецкой романской архитектуры. В ту эпоху местные особенности больше выражены, чем общенациональные.

Тоже самое мы наблюдаем в период раннего средневековья в Закавказье. Это некая общая культура, некое общехудожественное выражение и архитектура. Есть местные различия: например, архитектура Кахетии и Картли, архитектура в Араратской долине и архитектура в Зангезуре. Это местные школы, но не общенациональные. Ярко выраженные национальные черты складываются к X веку, когда мы можем говорить со стопроцентной уверенностью: вот это грузинская архитектура, это – армянская.

Например, Джвари и Цроми (Грузия, VI-VII в.) с одной стороны, и Рипсиме и Одзун (Армения, те же VI-VII в.) с другой, – все они в большей степени общезакавказские, чем в отдельности грузинские и армянские памятники. То есть местные черты есть, а общенациональные слабо выражены. А вот уже кафедрал в Ани и мцхетский Светицховели (оба Х-ХI в.), – это однозначно отдельная армянская и отдельная грузинская архитектурные традиции.

А Кавказской Албании на тот момент уже не существует, она растворилась в соседних народах, и просто не успела выработать свой, отличный от соседей, ярко выраженный художественный язык архитектуры.

Этнически современные азербайджанцы относятся к древним албанам также как русские к мексиканцам, то есть – никак. Это абсолютно разные этнические и языковые группы – ничего общего. Просто тюрки-кочевники пришли в Закавказье, осели на этих землях, стали вытеснять те народы, которые там жили, в труднодоступные горные районы. Поэтому, кстати, преобладающее армянское население сохранилось в Нагорном Карабахе и Зангезуре. А все равнины захватили тюрки. Ну и потом, нельзя забывать о таком факторе, как об исторической катастрофе армянского народа, Великом сургуне – массовой депортации армян в начале XVII века, которая была осуществлена иранскими властями, шахским Ираном. Сотни тысяч армян были изгнаны со своих родных земель, и на их место заселили кочевников. Плюс фактор массовой насильственной исламизации Восточного Закавказья. Это тоже было где-то в XV-XVI веках. Большая часть народов Кавказской Албании (кстати, это прежде всего Дагестан, на сегодняшний день самый большой народ – прямой потомок албанцев – это лезгины, проживающие главным образом в Дагестане), до XVI века были преимущественно христианами, но после XVI века христианства там практически не осталось. А памятники христианства, которые находятся в северном Азербайджане, южном Дагестане, в Нагорном Дагестане – все практически такие же, как памятники Кахетии, Картли, Арцаха и Центральной Армении того же времени. Единственное различие – албанские памятники несколько более провинциальны. Что вполне естественно, поскольку Кавказская Албания находилась на самом краю тогдашнего христианского мира. И в этом ничего плохого, эти памятники просто более фольклорны, в них нет столичного аристократического лоска, но есть народная непосредственность.

– Как Вы полагаете, президент Азербайджана верит сам в то, что он говорит об армянах?

– Мне безразлично верит он, или не верит. В любом случае, это ложь. Геббельс говорил, чем чудовищнее ложь, тем легче в нее поверить.

Крупнейшее в мире средневековое армянское кладбище в Джульфе – «поле хачкаров» до его уничтожения в 1996-2005 годах. Хачкар – прямоугольные мемориальные стелы с резными крестами присущи исключительно армянскому национальному искусству (фото из открытых источников).(Крупнейшее в мире средневековое армянское кладбище в Джульфе – «поле хачкаров» до его уничтожения в 1996-2005 годах. Хачкар – прямоугольные мемориальные стелы с резными крестами присущи исключительно армянскому национальному искусству (фото из открытых источников).

До второй карабахской войны, до того, как я начал в Facebook высказывать свое отношение к происходящему, у меня не было негативного отношения к Азербайджану, тем более, к азербайджанскому народу. Собственно, и сейчас я никакой враждебности к этому народу не испытываю. Между прочим, большинство армян тоже никакой враждебности не испытывает к азербайджанцам. Я знаю это по своим армянским друзьям и знакомым. Но, конечно, жесткое неприятие политики азербайджанских властей, и в значительной мере то, как поменялось мое отношение к азербайджанскому государству в резко негативную сторону – это заслуга моих оппонентов. Для меня открылись буквально инфернальные бездны: я и не предполагал, до какой степени азербайджанское общество больно. И именно это все открылось в этом охаивании и шельмовании меня: я увидел, насколько люди зомбированы, насколько у них искажено мировосприятие, мировоззрение.

«Поле хачкаров» в Джульфе до и после разрушения (скриншоты Google Earth).
«Поле хачкаров» в Джульфе до и после разрушения (скриншоты Google Earth).

– Это следствие пропаганды?

– Да, конечно. Это Оруэлл в чистом виде. Это его Министерство правды, когда правда – это ложь, ложь – это правда. Стопроцентное попадание. То, в каком состоянии находится сейчас идейно, духовно (вернее бездуховно) азербайджанское общество – это катастрофа. Это глубочайшая, крайне опасная болезнь.

– Она лечится?

– Да, но лечить придется очень долго. А еще это лечится хирургически –военно-политическим разгромом, как это произошло с нацистской Германией. Одно из двух: либо это кончится полным крахом азербайджанской государственности, либо это будет растянуто на столетия.

Армянский храм Сурб Степанос в селе Агулис (Нахичеванская область Азербайджана) до его разрушения (фото из открытых источников).(Армянский храм Сурб Степанос в селе Агулис (Нахичеванская область Азербайджана) до его разрушения (фото из открытых источников).

– Для Армении ничего хорошего в этом прогнозе нет…

– И для России в этом ничего хорошего нет.

– Почему?

– Потому что при всем этом елее, при всех этих сладкоголосых заверениях господина Алиева о дружбе с Россией – это всего лишь слова. Давайте судить по делам. Трубопровод Баку–Тбилиси–Джейхан – это экономический «нож в спину» России. Это же совершенно очевидно. А неуклонно проводимая политика: один народ – два государства? Это пантюркизм в его очень экспансионистской агрессивной форме. Сегодня – это Закавказье, завтра -Средняя Азия, послезавтра – это Крым, Поволжье и Сибирь. И никто этого не скрывает.

– А в России этого не понимают?

– Для меня тоже это вопрос, меня тоже это удивляет. Я могу объяснить это только одним: азербайджанская мафия финансово и коррупционно глубоко проникла во все поры российской политической системы.

– То есть национальные интересы уступают «шкурным»?

– Да, уступают власть имущим, и деньги имущим.

– А наши заверения о дружбе с Арменией носят в этом контексте больше декларативный характер, чем прикладной?

– Мне трудно об этом судить. Я понимаю, конечно, что личная неприязнь между руководителями наших государств сыграла для армян плохую роль. Но в критический момент Россия-таки вмешалась.

Место храма Сурб Степанос в селе Агулис на карте 1976 года (масштаб 1:50000) и сегодня (скриншот Google Earth).(Место храма Сурб Степанос в селе Агулис на карте 1976 года (масштаб 1:50000) и сегодня (скриншот Google Earth).

– Не поздновато ли?

– Давайте попытаемся абстрагироваться от эмоций и от личностей, просто, с точки зрения «риал политик». А что Россия могла сделать? Война шла на международно признанной территории Азербайджана. Через Грузию мы не могли прилететь – из-за территориального разрыва и воздушной блокады, не нарушив международного права. А для турок этот воздушный коридор был открыт. Мы до сих пор не отвергли этот фетиш под названием международное право. Я лично его не признаю, потому что международное право – это всегда против России и ее друзей. Вот никогда не бывает международного права в интересах России. Только против. Я считаю, что давно пришла пора прямо сказать: нет никакого международного права, есть только право силы. Мы к этому отношения не имеем.

После Косово, Ирака и Ливии ни о каком международном праве речи быть не может. Кстати, Косово – это абсолютно зеркальное отражение того, что происходит в Карабахе, только с противоположным знаком. В Нагорном Карабахе коренное население изгоняется, в Косово пришлые албанцы тоже изгоняли коренное население. Но в первом случае, со стороны международного сообщества – ничего не вижу, ничего не слышу, а во втором случае оно, международное сообщество, поддерживает террористов, изгоняющих коренное население. Согласно статистике, в пятидесятые годы албанцы составляли абсолютное меньшинство населения Косово. За сорок лет, за два поколения их численность выросла примерно в 10 раз. У них лозунг: наши женщины завоюют страну. Они стали формальным большинством, и начали изгонять коренное сербское население. А Косово для Сербии – это тоже самое, как Владимиро-Суздальское княжество для России. Все сербские памятники, относящиеся ко всемирному культурному наследию ЮНЕСКО, находятся на территории Косово – Грачаницкий монастырь, Дечанский монастырь, Студеница, Печская патриархия. И вот это все отторгнуто от Сербии. Где здесь международное право?

Думаю, что Россия могла и до 11 ноября 2020 года погасить нынешний армяно-азербайджанский конфликт одним телефонным звонком в Баку и в Ереван. Но звонком крайне жестким по содержанию, когда делается предложение, от которого невозможно отказаться. Но, опять же, формально ввести в Карабах свои миротворческие войска до тех пор, пока на это не согласился бы Алиев, мы не могли. Эффективные рычаги давления на Алиева у нас, по всей видимости, были, потому что он наверняка здесь «повязан»: у него здесь активы, бизнес, недвижимость. Но в данной ситуации для прямой военной интервенции не было формального повода – казуса белли, в отличие от 2008 года в Южной Осетии, когда погибли наши миротворцы. Россия не вмешивалась до критического момента, когда была сдана Шуши.

На самом верху понимают, что Армению терять нельзя, какая бы власть в ней не была, что другой опоры у нас в Закавказье нет. Азербайджан нам давно не друг – хотим мы этого, или нет. Мы можем сосуществовать с Турцией, но быть союзниками с ней мы не можем по определению. Ситуативными союзниками – да, но на глубинном, глобальном уровне – это для нас абсолютно антагонистичная цивилизация. Тем более, что проливы – это ключевой фактор, который для России является ахиллесовой пятой. Не просто же так Россия стремилась к проливам. Мы всегда уязвимы именно потому, что проливы находятся под контролем враждебной нам цивилизации.

То, что случилось осенью минувшего года – колоссальная военно-политическая и духовная катастрофа для Армении. А что такое на самом деле Армения в нынешних границах? Исторически, Армения – это территория от Нижней Куры и, как минимум, до озера Ван. Вся восточная Турция и значительная часть западного Ирана – это Армения. То, что сейчас от нее осталось, даже с той частью Карабаха, которую они контролировали до осени 2020 года – это менее 10% реальной Армении. Поэтому они так и бьются за каждый клочок своей земли.

Когда говорят, что Армения – самое моноэтническое государство в мире, подразумевают, что другим там, якобы, жить невозможно. Но, во-первых, это не так. В Армении живут курды, езиды и русские староверы-молокане. И от армян в их адрес я всегда слышал одни только слова уважения. А во-вторых, и это самое важное, ведь то, что там живет 90% армян, – это следствие того, что от Армении остался крошечный осколок, клочок земли. А Карабах – ареал обитания армян: весь западный Азербайджан был заселен армянами, а границы были проведены абсолютно искусственно. Нахичеванская область тоже была населена армянами. Те семь районов, которые заставили отдать, всегда были заселены армянами. Там множество памятников армянского зодчества, армянского пластического искусства, кладбищ с хачкарами.

А что такое азербайджанское искусство, что мы о нем знаем? Ни одного памятника старше XVIII века в Восточном Закавказье на армянонаселенных территориях нет. Если говорить об азербайджанской культуре – это, по сути, только XX век, ну, конец XIX. Век XVIII – это общая мусульманская, а не азербайджанская культура.

Армяне никогда не смирятся с потерей своих земель. У них безусловно есть ощущение армянской судьбы.

В 1921 году они потеряли 90% своих земель. Армению буквально раскромсали между Турцией и большевистской Россией. Причем львиная доля Армении со священной горой Арарат и ее древней столицей Ани, осталась в Турции. А от того, что оказалось под властью советов, большевики отдали Азербайджану почти половину, включая Карабах и Нахичевань.

Я поражаюсь мудрости армянского народа, который не ставит нам русским в упрек эту катастрофу. Они понимают, что виноват в этом не русский народ, а большевистская власть. А русская армия, и никто больше, спасала армян во время геноцида. В 1915–1916 годах, когда был развязан геноцид, совершались «кинжальные броски». Как были спасены ванские армяне? С формальной точки зрения абсолютно бессмысленная военная операция. Был осуществлен «кинжальный бросок» на Ван, чтобы эвакуировать армянское население. Там погибли несколько тысяч русских солдат, но ванские армяне были спасены. Армения это помнит…

– Что пожелаете армянам, Никита Генович?

– Стойкости и мудрости. Ни в коем случае не допускать появления провокаторов, которые будут разжигать антироссийские настроения. Гасить это на корню, потому что за этим стоят предатели. Там ведь в чем беда – у армян выбор сейчас очень печальный: либо нынешний «соросник», который совершенно явно поставлен извне, либо провалившиеся и полностью себя дискредитировавшие бывшие президенты. Они, вроде пророссийские, но насквозь проворовавшиеся.

Российский миротворец в Дадиванке. Ноябрь 2020 года (фото из открытых источников).(Российский миротворец в Дадиванке. Ноябрь 2020 года (фото из открытых источников).

– Кстати, оба бывших президента Армении – карабахские армяне. Почему, по-Вашему мнению, ни Серж Саргсян, ни Роберт Кочарян не признали независимость Нагорного Карабаха?

– Не знаю. Я допускаю, что признание Карабаха поставило бы крест на Соглашении о бессрочном прекращении огня, подписанного Арменией и Азербайджаном в 1994 году. Именно Россия тогда заставила обе стороны подписать перемирие. Признание Карабаха на момент действия этих соглашений, стало бы их нарушением.

Но когда Азербайджан сам нарушил эти соглашения, начав военные действия формально против Карабаха, а по сути – против Армении, ничто не мешало признать Карабах в ответ. Я ожидал от Армении одномоментного признания Нагорного Карабаха и российского Крыма. Вот если бы это было сделано, убежден, конфликт был бы погашен Россией мгновенно. Но этого не произошло. Почему не произошло – вопрос к нынешней армянской власти.

Я желаю Армении, чтобы у нее появились свои Минины и Пожарские, честные, незапятнанные национально-ориентированные патриотические силы, которые проводили бы национальную политику. А национальная политика Армении всегда пророссийская по определению.

– Безальтернативно?

– Безальтернативно. Потому что только в союзе с Россией Армения может сохраниться как нация, как цивилизация, как государство. При этом многовекторность неизбежна для Армении априори – из-за диаспоры. Но многовекторность, многовекторности – рознь.

Так, ни в коем случае нельзя допускать ущемления и уменьшения значения русского языка. Слава Богу, этого не происходит. И не дай Бог! В Карабахе сейчас русскому языку придан официальный статус второго государственного языка. Я хочу пожелать Армении, чтобы это распространилось на всю страну.

Надо сказать, что в Армении на русском языке с вами будут говорить в самом глухом районе, пусть даже с трудом, но обязательно будут говорить по-русски. А в Грузии люди тридцати-сорокалетнего возраста уже не знают русского языка. Их можно только пожалеть, потому что для них закрыто окно в огромный мир.

Интервью брала Елена Хрусталева

Добавить отзыв